“湯姆！”
— Том!
沒人答應。
Нет ответа.
“湯姆！”
— Том!
又沒人答應。
Нет ответа.
“這孩子到底怎麼啦，我真搞不懂？你這個湯姆！”
— Куда же он запропастился, этот мальчишка?.. Том!
還是沒有人答應。
Нет ответа.
這老太太拉低眼鏡從鏡片上方朝房間看了看，然後她又抬高眼鏡從鏡片下面看。她很少或者乾脆說她從來沒戴正眼鏡來找像一個小男孩這樣小的東西。這副眼鏡是很考究的，也是她的驕傲，她配這副眼鏡不是為了實用，而是為了“裝飾”，為了“漂亮”。她看東西時，即使戴上兩片爐子蓋也照樣看得一清二楚。她茫然不知所措地愣了一會兒。然後雖然不是凶神惡煞般，但嗓門高得讓每個角落都能聽到，她說：
Старушка спустила очки на кончик носа и оглядела комнату поверх очков; потом вздернула очки на лоб и глянула из-под них: она редко смотрела сквозь очки, если ей приходилось искать такую мелочь, как мальчишка, потому что это были ее парадные очки, гордость ее сердца: она носила их только “для важности”; на самом же деле они были ей совсем не нужны; с таким же успехом она могла бы глядеть сквозь печные заслонки. В первую минуту она как будто растерялась и сказала не очень сердито, но все же довольно громко, чтобы мебель могла ее слышать:
“好，我發誓如果我抓住你，我就——”
— Ну, попадись только! Я тебя…
她話沒有說完，因為這時她正彎腰用掃把往床下猛搗，每搗一下，她需要停下來換口氣。結果，只搗出來一隻貓。
Не досказав своей мысли, старуха нагнулась и стала тыкать щеткой под кровать, всякий раз останавливаясь, так как у нее не хватало дыхания. Из-под кровати она не извлекла ничего, кроме кошки.
“我還從沒有見過這麼令人吃驚的孩子！”
— В жизни своей не видела такого мальчишки!
她走到敞開的門口，站在那裡朝滿園子的西紅柿藤和吉普遜草叢中看，想找到湯姆，可還是沒有。於是她亮開嗓子朝遠處，高聲喊到：
Она подошла к открытой двери и, став на пороге, зорко вглядывалась в свой огород — заросшие сорняком помидоры. Тома не было и там. Тогда она возвысила голос, чтоб было слышно дальше, и крикнула:
“湯姆呀，湯姆！”
— То-о-ом!
這時在她身後傳來一聲輕微的響聲，她轉身一把抓住了一個小男孩的短外套的衣角，他想跑都跑不掉了。
Позади послышался легкий шорох. Она оглянулась и в ту же секунду схватила за край куртки мальчишку, который собирался улизнуть.
“嘿！我早該想到那個壁櫥，你躲在那裡幹什麼？”
— Ну конечно! И как это я могла забыть про чулан! Что ты там делал?
“沒幹什麼。”
— Ничего.
“沒幹什麼？！瞧你那雙手，再看你那張嘴，還有那渾身是什麼？”
— Ничего! Погляди на свои руки. И погляди на свой рот. Чем это ты выпачкал губы?
“我不知道，姨媽。”
— Не знаю, тетя!
“哎，我知道，那是蜜餞——對，就是。我已跟你講過有四十遍了，不要動我的蜜餞，否則我就扒你的皮。把鞭子遞給我。”
— А я знаю. Это — варенье, вот что это такое. Сорок раз я говорила тебе: не смей трогать варенье, не то я с тебя шкуру спущу! Дай-ка сюда этот прут.
鞭子在空中晃悠——情況萬分緊急。
Розга взметнулась в воздухе — опасность была неминуемая.
“不得了！瞧你身後是什麼，姨媽！”
— Ай! Тетя! Что это у вас за спиной!
老太太以為有危險，急忙撩起裙子，轉過身去。湯姆撥腿就逃，頃刻他爬過高高的木柵欄，一轉眼就消失得無影無蹤。
Старуха испуганно повернулась на каблуках и поспешила подобрать свои юбки, чтобы уберечь себя от грозной беды, а мальчик в ту же секунду пустился бежать, вскарабкался на высокий дощатый забор — и был таков!
他的波莉姨媽站在那兒先是一愣，隨後突然輕聲笑了起來。
Тетя Полли остолбенела на миг, а потом стала добродушно смеяться.
“這個該死的，我怎麼老是不吸取教訓？和我開這樣的玩笑，也不知開過多少次了。難道我不該有所提防嗎？人老了，糊塗才是最大的糊塗蛋。俗話說得好，老狗學不會新把戲。可是天啦！他耍的鬼把戲裡從來沒有兩天一樣的，誰能猜出下個鬼主意是什麼？他似乎知道，他能折磨我多長時間，我才會動肝火，而且他也知道他只要想個法哄哄我，惹我大笑一場，就會萬事皆休，我也不會揍他一頓。我對他是敢怒不能揍。我對那孩子沒盡到責任，上帝知道那是真的。《聖經》裡說：‘孩子不打不成器。’我太溺愛那孩子，我也知道這對我倆都不好。他一肚鬼點子。哎呀，但他是我那死去的親姐姐的兒子，可憐的孩子，我怎麼也不忍心揍他。每一次饒了他，我良心都受譴責；可是每一回打他，我都有點心痛不忍。哎，哎，就像《聖經》所說的，人為母生，光陰荏苒，充滿苦難。我看這話說得一點都不錯。今天下午他要是逃學，明天我就想法讓他幹點活，懲罰懲罰他。星期六讓他幹活，恐怕苛刻了點，因為所有的孩子都放了假，他又恨透了幹活，比恨什麼都厲害。可是我不得不對他盡到我的責任，否則我會把這個孩子給毀了。”
— Ну и мальчишка! Казалось бы, пора мне привыкнуть к его фокусам. Или мало он выкидывал со мной всяких штук? Могла бы на этот раз быть умнее. Но, видно, нет хуже дурака, чем старый дурень. Недаром говорится, что старого пса новым штукам не выучишь. Впрочем, господи боже ты мой, у этого мальчишки и штуки все разные: что ни день, то другая — разве тут догадаешься, что у него на уме? Он будто знает, сколько он может мучить меня, покуда я не выйду из терпения. Он знает, что стоит ему на минуту сбить меня с толку или рассмешить, и вот уж руки у меня опускаются, и я не в силах отхлестать его розгой. Не исполняю я своего долга, что верно, то верно, да простит меня бог. “Кто обходится без розги, тот губит ребенка”, говорит священное писание.[1] Я же, грешная, балую его, и за это достанется нам на том свете — и мне, и ему. Знаю, что он сущий бесенок, но что же мне делать? Ведь он сын моей покойной сестры, бедный малый, и у меня духу не хватает пороть сироту. Всякий раз, как я дам ему увильнуть от побоев, меня так мучает совесть, что и оказать не умею, а выпорю — мое старое сердце прямо разрывается на части. Верно, верно оказано в писании: век человеческий краток и полон скорбей. Так оно и есть! Сегодня он не пошел в школу: будет лодырничать до самого вечера, и мой долг наказать его, и я выполню мой долг — заставлю его завтра работать. Это, конечно, жестоко, так как завтра у всех мальчиков праздник, но ничего не поделаешь, больше всего на свете он ненавидит трудиться. Опустить ему на этот раз я не вправе, не то я окончательно сгублю малыша.
湯姆真的沒去上課，而且痛痛快快地玩了一場。他回家時正好趕上幫那小黑孩吉姆的忙，幫他在晚飯前鋸第二天用的木頭，劈引火用的柴——至少他及時趕到那兒，把他所幹的事講給吉姆聽，而活卻是吉姆幹了四分之三。湯姆的弟弟（確切地說是同母異父的弟弟）希德已幹完了他那份活（撿碎木塊），因為他是個不聲不響的孩子，從不幹什麼冒險的事，也不惹什麼麻煩。
Том и в самом деле не ходил нынче в школу и очень весело провел время. Он еле успел воротиться домой, чтобы до ужина помочь негритенку Джиму напилить на завтра дров и наколоть щепок или, говоря более точно, рассказать ему о своих приключениях, пока тот исполнял три четверти всей работы. Младший брат Тома, Сид (не родной брат, а сводный), к этому времени уже сделал все, что ему было приказано (собрал и отнес все щепки), потому что это был послушный тихоня: не проказничал и не доставлял неприятностей старшим.
湯姆吃晚飯的時候，總是瞅機會偷糖吃，波莉姨媽這時開始問他，話裡充滿了詭計，而且非常巧妙——因為她要設點圈套，套他說出實話來。跟其他許多頭腦簡單的人一樣，她很自負，並且相信自己很有點子，會耍弄詭秘狡猾的手腕，把自己極易被人識破的詭計當作最高明的計策，她說：
Пока Том уплетал свой ужин, пользуясь всяким удобным случаем, чтобы стянуть кусок сахару, тетя Полли задавала ему разные вопросы, полные глубокого лукавства, надеясь, что он попадет в расставленные ею ловушки и проболтается. Как и все простодушные люди, она не без гордости считала себя тонким дипломатом и видела в своих наивнейших замыслах чудеса ехидного коварства.
“湯姆，學校裡挺熱的，對吧？”
— Том, — сказала она, — в школе сегодня небось было жарко?
“是的，姨媽。”
— Да, ’м.[2]
“熱的厲害，對不對？”
— Очень жарко, не правда ли?
“對，姨媽。”
— Да, ’м.
“你是不是想去游泳來着，湯姆。”
— И неужто не захотелось тебе, Том, искупаться в реке?
湯姆忽然感到有點慌張——一絲不安和疑惑掠過心頭。他偷眼察看波莉姨媽的臉色，可什麼也沒有看出來。於是他說：
Тому почудилось что-то недоброе — тень подозрения и страха коснулась его души. Он пытливо посмотрел в лицо тети Полли, но оно ничего не сказало ему. И он ответил:
“沒有啊，姨媽——呃，沒怎麼想去。”
— Нет, ’м… не особенно.
老太太伸出手摸摸湯姆的襯衣，說道：
Тетя Полли протянула руку и потрогала у Тома рубашку.
“可是你現在卻並不怎麼熱，是吧！”她已發現襯衣是乾的，卻沒有人知道她內心的真正用意，為此她感到很得意。而湯姆猜透了她的心思，所以他為防老太太的下一招來了個先發制人。
— Даже не вспотел, — сказала она.
И она самодовольно подумала, как ловко удалось ей обнаружить, что рубашка у Тома сухая; никому и в голову не пришло, какая хитрость была у нее на уме. Том, однако, уже успел сообразить, куда ветер дует, и предупредил дальнейшие расспросы:
“有的人往大家頭上打水——你瞧，我的頭髮還是濕的呢！”
— Мы подставляли голову под насос — освежиться. У меня волосы до сих пор мокрые. Видите?
波莉姨媽很懊惱，她居然沒注意到這個明擺着的事實，以致錯過了一次機會。可接着她靈機一動，計上心來：
Тете Полли стало обидно: как могла она упустить такую важную косвенную улику! Но тотчас же новая мысль осенила ее.
“湯姆，你往頭上澆水的時候，不必拆掉我給你襯衫上縫的領子吧？把上衣的紐扣解開！”
— Том, ведь, чтобы подставить голову под насос, тебе не пришлось распарывать воротник рубашки в том месте, где я зашила его? Ну-ка, расстегни куртку!
湯姆臉上的不安馬上就消失了。他解開上衣，襯衣的領子還是縫的好好的。
Тревога сбежала у Тома с лица. Он распахнул куртку. Воротник рубашки был крепко зашит.
“真是怪事。得，算了吧！我看你曠課去游泳了！我認為你就像俗話裡說的燒焦毛的貓一樣——並不像表面看起來的那樣壞。就這一次，下不為例。”
— Ну хорошо, хорошо. Тебя ведь никогда не поймешь. Я была уверена, что ты и в школу не ходил, и купался. Ладно, я не сержусь на тебя: ты хоть и порядочный плут, но все же оказался лучше, чем можно подумать.
她一面為自己的計謀落空而難過，一面又為湯姆這一次竟能如此溫順聽話而高興。
Ей было немного досадно, что ее хитрость не привела ни к чему, и в то же время приятно, что Том хоть на этот раз оказался пай-мальчиком.
可是希德卻說：
Но тут вмешался Сид.
“哼，我記得你好像給他縫領子用的是白綫，可現在卻是黑線。”
— Что-то мне помнится, — сказал он, — будто вы зашивали ему воротник белой ниткой, а здесь, поглядите, черная!
“嘿，我的確用白綫縫的！湯姆！”
— Да, конечно, я зашила белой!.. Том!..
可湯姆沒等聽完話就走了。他走出門口的時候說：
Но Том не стал дожидаться продолжения беседы. Убегая из комнаты, он тихо оказал:
“希德，為這我可要狠狠揍你一頓。”
— Ну и вздую же я тебя, Сидди!
在一個安全的地方，湯姆仔細檢查了別在上衣翻領上的兩根大針，針上還穿著綫，一根繞着白綫，另一根繞着黑線。 他說：
Укрывшись в надежном месте, он осмотрел две большие иголки, заткнутые за отворот куртки и обмотанные нитками. В одну была вдета белая нитка, а в другую — черная.
“如果不是希德，她是永遠不會注意到的。真討厭！有時她用白綫縫，有時又用黑線。我真希望她總是用一種綫——換來換去我實在記不住。不過，我發誓非揍希德一頓不可，我要好好教訓教訓他。”
— Она и не заметила бы, если б не Сид. Черт возьми! То она зашивала белой ниткой, то черной. Уж шила бы какой-нибудь одной, а то поневоле собьешься… А Сида я все-таки вздую — будет ему хороший урок!
湯姆不是村裡的模範男孩，但他對那位模範男孩非常熟悉，並且很討厭他。
Том не был Примерным Мальчиком, каким мог бы гордиться весь город. Зато он отлично знал, кто был примерным мальчиком, и ненавидел его.
不到兩分鐘，甚至更短，他已將全部煩惱給忘記了。就像大人們的煩惱也是煩惱一樣，他忘記煩惱並不是因為他的煩惱對他不怎麼沉重和難受，而是因為一種新的、更強烈的興趣暫時壓倒並驅散了他心中的煩悶——就像大人們在新奇感受的興奮之時，也會暫時忘卻自己的不幸一樣。這種新產生的興趣就是一種新的吹口哨方法，它很有價值，是剛從一個黑人那學到的，現在他正要一心練習練習又不想被別人打擾。這聲音很特別，像小鳥的叫聲，一種流暢而委婉的音調。在吹這個調子的時候，舌頭斷斷續續地抵住口腔的上齶——讀者若曾經也是孩子的話，也許還記得該怎樣吹這種口哨。湯姆學得很勤奮，練得很專心，很快就掌握了其中要領。於是他沿街大步流星地走着，口中吹着口哨，心裡樂滋滋的，那股樂勁如同天文學家發現了新行星時一般，僅就樂的程度之深之強烈而言，此時的湯姆絶對比天文學家還要興奮。
Впрочем, через две минуты — и даже скорее — он позабыл все невзгоды. Не потому, что они были для него менее тяжки и горьки, чем невзгоды, обычно мучающие взрослых людей, но потому, что в эту минуту им овладела новая могучая страсть и вытеснила у него из головы все тревоги. Точно так же и взрослые люди способны забывать свои горести, едва только их увлечет какое-нибудь новое дело. Том в настоящее время увлекся одной драгоценной новинкой: у знакомого негра он перенял особую манеру свистеть, и ему давно уже хотелось поупражняться в этом искусстве на воле, чтобы никто не мешал. Негр свистел по-птичьи. У него получалась певучая трель, прерываемая короткими паузами, для чего нужно было часто-часто дотрагиваться языком до неба. Читатель, вероятно, помнит, как это делается, — если только он когда-нибудь был мальчишкой. Настойчивость и усердие помогли Тому быстро овладеть всей техникой этого дела. Он весело зашагал по улице, и рот его был полон сладкой музыки, а душа была полна благодарности. Он чувствовал себя как астроном, открывший в небе новую планету, только радость его была непосредственнее, полнее и глубже.
夏天的下午很長，這時天還沒有黑。湯姆的口哨聲忽然停住了，因為在他面前出現了一個陌生人——一個比他大一點的男孩。 在聖彼德堡這個貧窮、破落的小村子裡，不管是男的還是女的，老的還是少的，只要是新來的，就能引起人們的好奇心。而且這個男孩穿得非常講究——在平常工作日竟穿戴如此整齊，僅這就讓湯姆對他刮目相看。他的帽子很精緻，藍色的上衣扣得緊緊的，又新又整潔，他的褲子也是一樣。他竟然還穿著鞋——要知道，今天可是星期五！他甚至還打了條領帶，那是條顏色鮮亮的絲質領帶。他擺出一副城裡人的架勢，湯姆對此感到很不自在。湯姆眼盯着他那套漂亮的衣服，鼻子翹得高高的。可是他越看越是覺得自己身上的衣服很寒酸破舊。兩個人都一聲不吭。一個挪動一步，另一個也挪一步——可都是斜着步子兜圈子。他倆面對面，眼對眼這樣相持了很長時間，最後還是湯姆先開了腔：
Летом вечера долгие. Было еще светло. Вдруг Том перестал свистеть. Перед ним стоял незнакомец, мальчишка чуть побольше его. Всякое новое лицо любого пола и возраста всегда привлекало внимание жителей убогого городишки Санкт-Петербурга.[3] К тому же на мальчике был нарядный костюм — нарядный костюм в будний день! Это было прямо поразительно. Очень изящная шляпа; аккуратно застегнутая синяя суконная куртка, новая и чистая, и точно такие же брюки. На ногах у него были башмаки, даром, что сегодня еще только пятница. У него был даже галстук — очень яркая лента. Вообще он имел вид городского щеголя, и это взбесило Тома. Чем больше Том глядел на это дивное диво, тем обтерханнее казался ему его собственный жалкий костюм и тем выше задирал он нос, показывая, как ему противны такие франтовские наряды. Оба мальчика встретились в полном молчании. Стоило одному сделать шаг, делал шаг и другой, — но только в сторону, вбок, по кругу. Лицо к лицу и глаза в глаза — так они передвигались очень долго. Наконец Том сказал:
“我能打得過你！”
— Хочешь, я тебя вздую!
“我倒想見識見識。”
— Попробуй!
“那好，我就打給你看。”
— А вот и вздую!
“得了，你不行。”
— А вот и не вздуешь!
“我行。”
— Захочу и вздую!
“你就是不行。”
— Нет, не вздуешь!
“我就是行。”
— Нет, вздую!
“不行！”
— Нет, не вздуешь!
“行！”
— Вздую!
“不行！”
— Не вздуешь!
兩個人都不自在地停了下來。接着湯姆問道：
Тягостное молчание. Наконец Том говорит:
“你叫什麼名字？”
— Как тебя зовут?
“這也許你管不着！”
— А тебе какое дело?
“哼，我就管得着！”
— Вот я покажу тебе, какое мне дело!
“好，那你就管管看。”
— Ну, покажи. Отчего не показываешь?
“要是你再囉嗦，我就管給你看。”
— Скажи еще два слава — и покажу.
“囉嗦——囉嗦——偏要囉嗦，看你能怎麼樣？”
— Два слова! Два слова! Два слова! Вот тебе! Ну!
“哎，你認為你自己很了不起，是不是？如果我想打倒你的話，一隻手背在後面都能打過你。”
— Ишь какой ловкий! Да если бы я захотел, я одною рукою мог бы задать тебе перцу, а другую пусть привяжут — мне за опишу.
“好啊，你說你能打過我，那你為什麼不動手啊？”
— Почему ж не задашь? Ведь ты говоришь, что можешь.
“如果你老是嘴硬的話，我就打給你看。”
— И задам, если будешь ко мне приставать!
“嘿——你這種人我見得多了，盡吹大話下不了台！”
— Ай-яй-яй! Видали мы таких!
“哈！你自以為是個人物呢！瞧，你那帽子！”
— Думаешь, как расфуфырился, так уж и важная птица! Ой, какая шляпа!
“你要是看不順眼你就把它摘下來呀，如果你敢碰，我就揍扁你！”
— Не нравится? Сбей-ка ее у меня с головы, вот и получишь от меня на орехи.
“你吹牛。”
— Врешь!
“你也是吹牛。”
— Сам ты врешь!
“你光是講大話，不敢動手。”
— Только стращает, а сам трус!
“噢，滾你的蛋吧！”
— Ладно, проваливай!
“告訴你——要是你再罵我的話，我就用石頭砸碎你的腦袋。”
— Эй ты, слушай: если ты не уймешься, я расшибу тебе голову!
“那好，你就來砸啊！”
— Как же, расшибешь! Ой-ой-ой!
“我肯定會的。”
— И расшибу!
“那你為什麼不來試試？你老是吹牛不敢動手，哦，我知道你害怕了。”
— Чего же ты ждешь? Пугаешь, пугаешь, а на деле нет ничего? Боишься, значит?
“我才不怕呢！”
— И не думаю.
“你怕！”
— Нет, боишься!
“我不怕！”
— Нет, не боюсь!
“你就是怕！”
— Нет, боишься!
兩個人暫停了一會兒，接着又眼對眼，身子側身子兜着圈子走了幾步。忽然兩個人肩抵着肩。湯姆說：
Снова молчание. Пожирают друг друга глазами, топчутся на месте и делают новый круг. Наконец они стоят плечом к плечу. Том говорит:
“你從這滾吧！”
— Убирайся отсюда!
“你自己滾吧！”
— Сам убирайся!
“我不滾。”
— Не желаю.
“我也不滾。”
— И я не желаю.
於是他倆站在那兒，雙方都斜着一隻腳撐着勁，用儘力氣想把對手往後推，兩個人都憤恨地瞪着對方。可是誰都沒占優勢。他們直鬥得渾身燥熱，滿臉通紅，然後兩人稍稍放鬆，卻都小心謹慎地提防着對方。這時，湯姆又說：
Так они стоят лицом к лицу, каждый выставил ногу вперед под одним и тем же углом. С ненавистью глядя друг на друга, они начинают что есть силы толкаться. Но победа не дается ни тому, ни другому. Толкаются они долго. Разгоряченные, красные, они понемногу ослабляют свой натиск, хотя каждый по-прежнему остается настороже… И тогда Том говорит:
“你是個膽小鬼，是個狗崽子。我要向我大哥哥告你的狀，他只要動動小指頭就能把你捏碎，我會讓他揍你的。”
— Ты трус и щенок! Вот я скажу моему старшему брату — он одним мизинцем отколотит тебя. Я ему скажу — он отколотит!
“我可不怕你什麼大哥哥，我有一個比你大哥還大的大哥哥——而且我大哥哥能把你的大哥哥從那堵籬笆圍牆扔過去。” （兩個人的所謂的大哥哥都是虛構的。）
— Очень я боюсь твоего старшего брата! У меня у самого есть брат, еще старше, и он может швырнуть твоего вон через тот забор. (Оба брата — чистейшая выдумка).
“你撒謊。”
— Врешь!
“你講的也不是真的。”
— Мало ли что ты скажешь!
湯姆用大腳趾頭在地上的灰土上劃了一道綫，說：
Том большим пальцем ноги проводит в пыли черту и говорит:
“你若敢跨過這道綫，我就把你打趴在地上，讓你站不起來。誰敢，誰就得吃不了兜着走。”
— Посмей только переступить через эту черту! Я дам тебе такую взбучку, что ты с места не встанешь! Горе тому, кто перейдет за эту черту!
這個新來的男孩毫不猶豫地跨過那道綫，說：
Чужой мальчик тотчас же спешит перейти за черту:
“你說你敢打我，現在來看看你怎麼打法。”
— Ну посмотрим, как ты вздуешь меня.
“你不要逼我！你最好還是當心點。”
— Отстань! Говорю тебе: лучше отстань!
“哎，你不是說要打我嗎？——你為什麼不動手啊？”
— Да ведь ты говорил, что поколотишь меня. Отчего ж не колотишь?
“得了，你要是肯給我兩個分幣，我就動手。”
— Черт меня возьми, если не поколочу за два цента!
新來的男孩果真從衣服口袋裏掏出兩個分幣，嘲弄地攤開手掌。湯姆一把將錢打翻在地。立刻兩個人像兩隻爭食的貓一樣，在地上的塵土裡滾打，撕扯起來，緊接着又是扯頭髮，又是揪衣領，拚命地捶打對方的鼻子，抓對方的臉。兩個人都弄得渾身是土，卻又都威風凜凜。最後誰勝誰敗逐漸見了分曉，湯姆從塵土中爬起來，騎在那個男孩的身上，攥緊拳頭使勁地打那個男孩。 “挨夠了嗎？求饒吧！”他說。
Чужой мальчик вынимает из кармана два больших медяка и с усмешкой протягивает Тому. Том ударяет его по руке, и медяки летят на землю. Через минуту оба мальчика катаются в пыли, сцепившись, как два кота. Они дергают друг друга за волосы, за куртки, за штаны, они щиплют и царапают друг другу носы, покрывая себя пылью и славой. Наконец неопределенная масса принимает отчетливые очертания, и в дыму сражения становится видно, что Том сидит верхом на враге и молотит его кулаками.
— Проси пощады! — требует он.
那個男孩只想掙脫出來。他氣得嚎啕大哭。
Но мальчик старается высвободиться и громко ревет — больше от злости.
湯姆還在不停地捶打，說：“求饒吧！”
— Проси пощады! — И молотьба продолжается.
那男孩只好擠出幾個字：“饒了我！”
湯姆讓他站起來，對他說：
Наконец чужой мальчик невнятно бормочет: “Довольно!” — и Том, отпуская его, говорит:
“現在你知道我的厲害了吧！以後最好給我小心點，看看在跟誰嘴硬。”
— Это тебе наука. В другой раз гляди, с кем связываешься.
這位新來的男孩拍拍身上的塵土，哭哭啼啼地走開了。他不時地回過頭來，搖晃着腦袋，嚇唬湯姆：
“下次要是抓住你，我就，我就……”
湯姆對此不屑一顧，趾高氣揚地走開了。他的背剛一轉過來，那男孩子就抓起一塊石頭朝他砸過來，正打在湯姆的背上，接着就夾着尾巴，像羚羊似的飛快地跑掉了。湯姆窮追不捨，直追到他家。他就站在人家大門口，嚷着叫那男孩出來較量，可是那個對手只是在窗子裡朝他擠鼻子弄眼，拒不迎戰。最後那對手的媽媽出來了，咒罵湯姆是個邪惡下流、沒有家教的壞孩子，喝斥他趕快滾開。於是湯姆就走了，不過，他臨走時說還要尋機再教訓教訓那混小子一頓。
Чужой мальчик побрел прочь, стряхивая с костюмчика пыль, всхлипывая, шмыгая носом, время от времени оборачиваясь, качая головой и грозя жестоко разделаться с Томом “в следующий раз, когда поймает его”. Том отвечал насмешками и направился к дому, гордый своей победой. Но едва он повернулся спиной к незнакомцу, тот запустил в него камнем и угодил между лопатками, а сам кинулся бежать, как антилопа. Том гнался за предателем до самого дома и таким образом узнал, где тот живет. Он постоял немного у калитки, вызывая врага на бой, но враг только строил ему рожи в окне, а выйти не пожелал. Наконец появилась мамаша врага, обозвала Тома гадким, испорченным, грубым мальчишкой и велела убираться прочь.
那天晚上，他回到家時已經很遲了。當他小心翼翼地從窗戶往裡爬時，猛然間發現了有人埋伏，仔細一看，原來是他的波莉姨媽。她看到他衣服被弄成那副樣子，原來就打算讓湯姆在星期六休息日幹活的決心現在就更加堅定了。
Том ушел, но, уходя, пригрозил, что будет бродить поблизости и задаст ее сыночку как следует. Домой он вернулся поздно и, осторожно влезая в окно, обнаружил, что попал в засаду: перед ним стояла тетка; и, когда она увидела, что сталось с его курткой и штанами, ее решимость превратить его праздник в каторжную работу стала тверда, как алмаз.