На другой день, около полудня, мальчики опять пришли к сухому дереву взять кирку и лопату. Тому не терпелось отправиться в дом с привидениями. Гек тоже стремился туда, хотя, по правде говоря, не слишком ретиво.
ABOUT noon the next day the boys arrived at the dead tree; they had come for their tools. Tom was impatient to go to the haunted house; Huck was measurably so, also--but suddenly said:
— Слушай-ка, Том, — начал он, — ты знаешь, какой нынче день?
"Lookyhere, Tom, do you know what day it is?"
Мысленно пересчитав дни, Том испуганно взглянул на товарища:
Tom mentally ran over the days of the week, and then quickly lifted his eyes with a startled look in them--
— Ой-ой-ой! А я и не подумал, Гек.
"My! I never once thought of it, Huck!"
— Я тоже не подумал, а сейчас меня словно ударило: ведь нынче у нас пятница.
"Well, I didn't neither, but all at once it popped onto me that it was Friday."
— Черт возьми! Вот как надо быть осторожным, Гек! Нам, пожалуй, не уйти бы от беды, если б мы начали такое дело в пятницу.
"Blame it, a body can't be too careful, Huck. We might 'a' got into an awful scrape, tackling such a thing on a Friday."
— Нет, не пожалуй, а наверняка. Есть, может быть, счастливые дни, но, уж конечно, не пятница.
"Might! Better say we would! There's some lucky days, maybe, but Friday ain't."
— Это всякому дурню известно. Не ты первый открыл это, Гек.
"Any fool knows that. I don't reckon you was the first that found it out, Huck."
— Разве я говорю, что я первый? Да и не в одной пятнице дело. Мне сегодня ночью снился такой нехороший сон… крысы.
"Well, I never said I was, did I? And Friday ain't all, neither. I had a rotten bad dream last night--dreampt about rats."
— Крысы — уж это наверняка к беде. Что же, они дрались?
"No! Sure sign of trouble. Did they fight?"
— Нет.
"No."
— Ну, это еще хорошо, Гек! Если крысы не дерутся, это значит беда либо будет, либо нет. Нужно только держать ухо востро — и авось не попадемся. Оставим это дело: сегодня мы больше копать не будем, давай лучше играть. Ты знаешь Робина Гуда, Гек?
"Well, that's good, Huck. When they don't fight it's only a sign that there's trouble around, you know. All we got to do is to look mighty sharp and keep out of it. We'll drop this thing for today, and play. Do you know Robin Hood, Huck?"
— Нет. А кто такой Робин Гуд?
"No. Who's Robin Hood?"
— Один из величайших людей, когда-либо живших в Англии… ну, самый, самый лучший! Разбойник.
"Why, he was one of the greatest men that was ever in England--and the best. He was a robber."
— Ишь ты, вот бы мне так! Кого же он грабил?
"Cracky, I wisht I was. Who did he rob?"
— Только епископов, да шерифов, да богачей, да королей. Бедных никогда не обижал. Бедных он любил и всегда делился с ними по совести.
"Only sheriffs and bishops and rich people and kings, and such like. But he never bothered the poor. He loved 'em. He always divided up with 'em perfectly square."
— Вот, должно быть, хороший он был человек!
"Well, he must 'a' been a brick."
— Еще бы! Он был лучше и благороднее всех на земле. Теперь таких людей уже нет — правду тебе говорю! Привяжи Робину Гуду руку за спину — он другой рукой вздует кого хочешь… А из своего тисового лука[42] он попадал за полторы мили в десятицентовую монетку.
"I bet you he was, Huck. Oh, he was the noblest man that ever was. They ain't any such men now, I can tell you. He could lick any man in England, with one hand tied behind him; and he could take his yew bow and plug a ten-cent piece every time, a mile and a half."
— А что такое тисовый лук?
"What's a yew bow?"
— Не знаю. Какой-то такой лук, особенный… И если Робин Гуд попадал не в середину монетки, а в край, он садился и плакал. И, конечно, ругался. Так вот мы будем играть в Робина Гуда. Это игра — первый сорт! Я тебя научу.
"I don't know. It's some kind of a bow, of course. And if he hit that dime only on the edge he would set down and cry--and curse. But we'll play Robin Hood--it's nobby fun. I'll learn you."
— Ладно.
"I'm agreed."
Они до вечера играли в Робина Гуда, время от времени кидая жадные взгляды на заколдованный дом и обмениваясь мыслями о том, что будут они делать здесь завтра. Когда солнце начало опускаться к западу, они пошли домой, пересекая длинные тени деревьев, и скоро скрылись в лесу на Кардифской горе.
So they played Robin Hood all the afternoon, now and then casting a yearning eye down upon the haunted house and passing a remark about the morrow's prospects and possibilities there. As the sun began to sink into the west they took their way homeward athwart the long shadows of the trees and soon were buried from sight in the forests of Cardiff Hill.
В субботу, вскоре после полудня, мальчики опять пришли к сухому дереву. Сперва они покурили и поболтали в тени, потом немного повозились в своей яме — без особой надежды на успех. Они были бы рады сейчас же уйти, но, по словам Тома, нередко бывает, что люди бросают копать, когда до клада остается всего пять-шесть дюймов, не больше, а затем приходит другой, копнет разок лопатой — и готово: берет себе все сокровище. Но и на этот раз их усилия не увенчались успехом. Вскинув свои инструменты на плечо, мальчики ушли, сознавая, что они не шутили с судьбой, но добросовестно сделали все, что требуется от искателей клада.
On Saturday, shortly after noon, the boys were at the dead tree again. They had a smoke and a chat in the shade, and then dug a little in their last hole, not with great hope, but merely because Tom said there were so many cases where people had given up a treasure after getting down within six inches of it, and then somebody else had come along and turned it up with a single thrust of a shovel. The thing failed this time, however, so the boys shouldered their tools and went away feeling that they had not trifled with fortune, but had fulfilled all the requirements that belong to the business of treasure-hunting.
И вот наконец они подошли к дому, где живут привидения. Мертвая тишина, царившая под палящим солнцем, показалась им зловещей и жуткой. Было что-то гнетущее в пустоте и заброшенности этого дома. Мальчики не сразу осмелились войти. Они тихонько подкрались к двери и, дрожа, заглянули внутрь. Перед ними была комната, заросшая густою травой, без пола, без штукатурки, с полуразвалившейся печью; окна без стекол, разрушенная лестница; повсюду висели лохмотья старой паутины. Они бесшумно вошли, и сердца у них усиленно бились. Разговаривали они шепотом, чутко прислушиваясь к малейшему шуму, напрягая мускулы, готовые, в случае чего, мгновенно обратиться в бегство.
When they reached the haunted house there was something so weird and grisly about the dead silence that reigned there under the baking sun, and something so depressing about the loneliness and desolation of the place, that they were afraid, for a moment, to venture in. Then they crept to the door and took a trembling peep. They saw a weedgrown, floorless room, unplastered, an ancient fireplace, vacant windows, a ruinous staircase; and here, there, and everywhere hung ragged and abandoned cobwebs. They presently entered, softly, with quickened pulses, talking in whispers, ears alert to catch the slightest sound, and muscles tense and ready for instant retreat.
Но мало-помалу они попривыкли, и страх сменился у них любопытством. С интересом осматривали они все окружающее, восхищаясь своей собственной смелостью и в то же время удивляясь ей. Потом им захотелось заглянуть и наверх. Это означало некоторым образом отрезать себе отступление, но они стали подзадоривать друг друга, и, конечно, результат был один: они бросили в угол кирку и лопату и вскоре оказались на втором этаже. Там было такое же запустение. В одном углу они нашли чулан, суливший им какую-то тайну, но в чулане ничего не оказалось. Теперь они совсем приободрились и вполне овладели собой. Они уже хотели спуститься вниз и начать работу, как вдруг…
In a little while familiarity modified their fears and they gave the place a critical and interested examination, rather admiring their own boldness, and wondering at it, too. Next they wanted to look upstairs. This was something like cutting off retreat, but they got to daring each other, and of course there could be but one result--they threw their tools into a corner and made the ascent. Up there were the same signs of decay. In one corner they found a closet that promised mystery, but the promise was a fraud--there was nothing in it. Their courage was up now and well in hand. They were about to go down and begin work when--
— Ш-ш! — произнес Том.
"Sh!" said Tom.
— Что это? — прошептал Гек, бледнея от страха.
"What is it?" whispered Huck, blanching with fright.
— Ш-ш!.. Там… ты слышишь?
"Sh!... There!... Hear it?"
— Да. Ой, давай убежим!
"Yes!... Oh, my! Let's run!"
— Тише! Не дыши! Подходят к двери…
"Keep still! Don't you budge! They're coming right toward the door."
Мальчики растянулись на полу, стараясь разглядеть что-нибудь сквозь щели в половицах и замирая от страха.
The boys stretched themselves upon the floor with their eyes to knotholes in the planking, and lay waiting, in a misery of fear.
— Вот остановились… Нет… идут… Пришли. Тише, Гек, ни звука! Ох, и зачем я пошел сюда!
"They've stopped.... No--coming.... Here they are. Don't whisper another word, Huck. My goodness, I wish I was out of this!"
Вошли двое. Оба мальчика сразу подумали: “Ага, это глухонемой старик, испанец. Его в последнее время видели в городке раза два или три, а другого мы никогда не видали”.
Two men entered. Each boy said to himself: "There's the old deaf and dumb Spaniard that's been about town once or twice lately--never saw t'other man before."
“Другой” был нечесаный, грязный, оборванный, с очень неприятным лицом. “Испанец” был закутан в плащ. Такие плащи обычно носят в Америке испанцы. У него были косматые седые бакенбарды: из-под его сомбреро[43] спускались длинные седые волосы, глаза были прикрыты зелеными очками. Когда они вошли, “другой” говорил что-то “испанцу” тихим голосом. Оба сели рядом на землю, лицом к двери, спиной к стене, и говоривший продолжал свой рассказ. Теперь он держался уже чуть посмелее и стал говорить более внятно.
"T'other" was a ragged, unkempt creature, with nothing very pleasant in his face. The Spaniard was wrapped in a serape; he had bushy white whiskers; long white hair flowed from under his sombrero, and he wore green goggles. When they came in, "t'other" was talking in a low voice; they sat down on the ground, facing the door, with their backs to the wall, and the speaker continued his remarks. His manner became less guarded and his words more distinct as he proceeded:
— Нет, — сказал он, — я все обдумал, и мне это дело не нравится. Опасное.
"No," said he, "I've thought it all over, and I don't like it. It's dangerous."
— Опасное! — проворчал “глухонемой испанец”, к великому удивлению мальчиков. — Эх ты, размазня!
"Dangerous!" grunted the "deaf and dumb" Spaniard--to the vast surprise of the boys. "Milksop!"
При звуке этого голоса они вздрогнули и разинули рты. То был голос Индейца Джо! Наступило молчание. Затем Джо сказал:
This voice made the boys gasp and quake. It was Injun Joe's! There was silence for some time. Then Joe said:
— Уж на что было опасно последнее дельце, однако сошло же с рук.
"What's any more dangerous than that job up yonder--but nothing's come of it."
— Нет, тут большая разница. То — далеко, вверх по реке, и никакого другого жилья по соседству. А раз дело провалилось, никто даже не узнает, что там работали мы.
"That's different. Away up the river so, and not another house about. 'Twon't ever be known that we tried, anyway, long as we didn't succeed."
— Куда опаснее приходить сюда днем: стоит только глянуть на нас, чтобы заподозрить худое!
"Well, what's more dangerous than coming here in the daytime!--anybody would suspicion us that saw us."
— Знаю, знаю! Но ведь не было другого подходящего места, где мы могли бы укрыться после того дурацкого дела. Мне вообще неохота оставаться в этой хибарке. Я еще вчера хотел выбраться, да нечего было и думать уйти незаметно, пока эти проклятые мальчишки копошились там, на горе, и весь дом был у них на виду.
"I know that. But there warn't any other place as handy after that fool of a job. I want to quit this shanty. I wanted to yesterday, only it warn't any use trying to stir out of here, with those infernal boys playing over there on the hill right in full view."
“Проклятые мальчишки” снова затрепетали от страха, услышав эти слова. Какое счастье, что они побоялись начинать свое дело в пятницу и решили отложить его на день! В глубине души они жалели, что не отложили его на целый год.
"Those infernal boys" quaked again under the inspiration of this remark, and thought how lucky it was that they had remembered it was Friday and concluded to wait a day. They wished in their hearts they had waited a year.
Бродяги достали что-то съестное и начали завтракать. После долгого раздумья Индеец Джо сказал:
The two men got out some food and made a luncheon. After a long and thoughtful silence, Injun Joe said:
— Слушай, малый, ступай-ка ты вверх по реке… назад в свои места, и жди от меня вестей. А я рискну — пойду еще раз в городок поглядеть. “Опасное” дело мы сварганим потом, когда я хорошенько все выведаю и дождусь более удобной минуты. А лотом в Техас! Смоемся туда оба!
"Look here, lad--you go back up the river where you belong. Wait there till you hear from me. I'll take the chances on dropping into this town just once more, for a look. We'll do that 'dangerous' job after I've spied around a little and think things look well for it. Then for Texas! We'll leg it together!"
На том и порешили. Вскоре и тот и другой стали зевать во весь рот, и метис сказал:
This was satisfactory. Both men presently fell to yawning, and Injun Joe said:
— Смерть спать хочется! Теперь твой черед сторожить.
"I'm dead for sleep! It's your turn to watch."
Он улегся в высокой траве на полу и вскоре захрапел. Товарищ раза два толкнул его; храп умолк. А затем и стороживший стал клевать носом: голова его опускалась все ниже и ниже. Теперь уже храпели оба.
He curled down in the weeds and soon began to snore. His comrade stirred him once or twice and he became quiet. Presently the watcher began to nod; his head drooped lower and lower, both men began to snore now.
Мальчики с облегчением перевели дух.
The boys drew a long, grateful breath. Tom whispered:
— Ну, теперь или никогда! — шепнул Том. — Идем!
"Now's our chance--come!"
Huck said:
— Не могу, — сказал Гек. — Если проснутся, я прямо умру!
"I can't--I'd die if they was to wake."
Том уговаривал, Гек упирался. Наконец Том медленно и осторожно поднялся с пола и пошел один. Но при первом же его шаге расхлябанные половицы так страшно заскрипели, что он присел на месте, полумертвый от страха. Пробовать еще раз он не стал. Минуты ползли нестерпимо медленно; мальчики лежали на полу, и им казалось, что время кончилось и даже вечность успела уже поседеть. Поэтому они очень обрадовались, когда увидели, что солнце наконец-то садится.
Tom urged--Huck held back. At last Tom rose slowly and softly, and started alone. But the first step he made wrung such a hideous creak from the crazy floor that he sank down almost dead with fright. He never made a second attempt. The boys lay there counting the dragging moments till it seemed to them that time must be done and eternity growing gray; and then they were grateful to note that at last the sun was setting.
Один из спящих перестал храпеть. Индеец Джо приподнялся, сел, Огляделся вокруг, посмотрел на товарища, который опал, свесив голову на колени, угрюмо усмехнулся, потом толкнул его ногой и сказал:
Now one snore ceased. Injun Joe sat up, stared around--smiled grimly upon his comrade, whose head was drooping upon his knees--stirred him up with his foot and said:
— Вставай! Вот так сторож!.. Впрочем, ладно… Ничего не случилось.
"Here! You're a watchman, ain't you! All right, though--nothing's happened."
— Да неужто я уснул?
"My! have I been asleep?"
— Так, немножко. Ну, брат, пора нам в путь. А что мы сделаем с нашим добром?
"Oh, partly, partly. Nearly time for us to be moving, pard. What'll we do with what little swag we've got left?"
— Уж и не знаю. Оставить разве тут, как всегда? Ведь пока мы не соберемся на юг, оно нам не понадобится. А таскать на себе шестьсот пятьдесят серебром — дело нелегкое.
"I don't know--leave it here as we've always done, I reckon. No use to take it away till we start south. Six hundred and fifty in silver's something to carry."
— Ладно… можно будет прийти еще раз…
"Well--all right--it won't matter to come here once more."
— Лучше всего ночью… как ходили все время… так будет вернее.
"No--but I'd say come in the night as we used to do--it's better."
— Да, но вот что, дружище: ведь мне, может быть, еще не скоро представится случай обделать то дельце… мало ли что может случиться… денежки же у нас припрятаны плохо. Давай-ка мы лучше закопаем их… да поглубже.
"Yes: but look here; it may be a good while before I get the right chance at that job; accidents might happen; 'tain't in such a very good place; we'll just regularly bury it--and bury it deep."
— Правильно, — отозвался товарищ Индейца Джо и, перейдя через всю комнату, встал на колени, приподнял одну из внутренних плит очага и вытащил оттуда мешок, в котором что-то приятно зазвенело. Он вынул из мешка долларов тридцать для себя и столько же для метиса и передал ему весь мешок; тот стоял на коленях в углу и копал землю кривым ножом.
"Good idea," said the comrade, who walked across the room, knelt down, raised one of the rearward hearth-stones and took out a bag that jingled pleasantly. He subtracted from it twenty or thirty dollars for himself and as much for Injun Joe, and passed the bag to the latter, who was on his knees in the corner, now, digging with his bowie-knife.
Мальчики вмиг позабыли все свои страхи и горести. Они жадными глазами следили за каждым движением бродяг. Экая удача! Такого богатства они и вообразить не могли. Шестьсот долларов! Этого достаточно, чтобы сделать богачами полдюжины мальчиков! Клад сам давался в руки без всяких хлопот. Им уже не придется копать наугад, не зная наверное, там ли они копают, где нужно. Мальчики поминутно подталкивали друг друга локтями, и каждый понимал, что эти толчки означают: “Теперь ты небось рад, что мы забрались сюда?”
The boys forgot all their fears, all their miseries in an instant. With gloating eyes they watched every movement. Luck!--the splendor of it was beyond all imagination! Six hundred dollars was money enough to make half a dozen boys rich! Here was treasure-hunting under the happiest auspices--there would not be any bothersome uncertainty as to where to dig. They nudged each other every moment--eloquent nudges and easily understood, for they simply meant--"Oh, but ain't you glad now we're here!"
Нож метиса ударился обо что-то твердое.
Joe's knife struck upon something.
— Эге! — сказал он.
"Hello!" said he.
— Что там такое? — спросил товарищ.
"What is it?" said his comrade.
— Прогнившая доска… Нет, кажется, сундучок. Иди-ка сюда, помоги вытащить! Посмотрим, какого черта он тут… Погоди, не надо, — я пробил в нем дыру.
"Half-rotten plank--no, it's a box, I believe. Here--bear a hand and we'll see what it's here for. Never mind, I've broke a hole."
Он сунул руку в ящик и, вытащив ее, сказал:
He reached his hand in and drew it out--
— Слушай-ка, да тут деньги!
"Man, it's money!"
Оба наклонились над пригоршней монет. Золото! Мальчики наверху были потрясены не меньше, чем сами бродяги, и испытывали такую же радость.
The two men examined the handful of coins. They were gold. The boys above were as excited as themselves, and as delighted.
Товарищ Индейца Джо сказал:
Joe's comrade said:
— Тут нечего мешкать. Скорей за работу! Я только что видел там в углу, в траве, за печкой, заржавленную старую кирку.
"We'll make quick work of this. There's an old rusty pick over amongst the weeds in the corner the other side of the fireplace--I saw it a minute ago."
Он побежал и принес инструменты, оставленные мальчиками. Индеец Джо взял кирку, критически осмотрел ее, покачал головой, что-то пробормотал про себя и принялся за работу. Скоро сундук был вытащен. Он оказался не очень большим, весь окован железом и когда-то, пока годы не подточили его, был, должно быть, замечательно прочен. Несколько минут бродяги в блаженном безмолвии созерцали сокровище.
He ran and brought the boys' pick and shovel. Injun Joe took the pick, looked it over critically, shook his head, muttered something to himself, and then began to use it. The box was soon unearthed. It was not very large; it was iron bound and had been very strong before the slow years had injured it. The men contemplated the treasure awhile in blissful silence.
— Ого-го, да здесь тысячи долларов, дружище! — сказал Индеец Джо.
"Pard, there's thousands of dollars here," said Injun Joe.
— Говорят, в этих местах одно лето работала шайка Маррела, — заметил незнакомец.
"'Twas always said that Murrel's gang used to be around here one summer," the stranger observed.
— Знаю, — сказал Индеец Джо. — Похоже, что они и запрятали.
"I know it," said Injun Joe; "and this looks like it, I should say."
— Теперь тебе незачем затевать то дело.
"Now you won't need to do that job."
Метис нахмурился.
The halfbreed frowned. Said he:
— Ты меня не знаешь, — сказал он. — Да и о деле тебе известно не все. Тут суть не в грабеже, а в мести — и в его глазах блеснуло злое пламя. — Мне будет нужна твоя помощь… А когда покончим это дело, тогда и в Техас! Ступай домой к своей Нэнси, к своим малышам и жди от меня вестей.
"You don't know me. Least you don't know all about that thing. 'Tain't robbery altogether--it's revenge!" and a wicked light flamed in his eyes. "I'll need your help in it. When it's finished--then Texas. Go home to your Nance and your kids, and stand by till you hear from me."
— Ладно, будь по-твоему. А с этим что мы сделаем? Опять закопаем?
"Well--if you say so; what'll we do with this--bury it again?"
— Да… (Наверху восторг и ликование). Нет, клянусь великим Сахемом,[44] нет! (Глубокая скорбь наверху.) Я и забыл: ведь на кирке была свежая земля. (Мальчикам чуть не сделалось дурно от ужаса). Откуда тут взялись эти кирка и лопата? Откуда на них свежая земля? Какие люди принесли их сюда и куда они девались, эти люди? Слыхал ты что-нибудь? Видел ты кого-нибудь? Как! Зарыть эти деньги опять, чтобы кто-нибудь пришел, увидел, что земля разрыта, и выкопал их? Нет, этого не будет, нет-нет! Мы перенесем их ко мне в берлогу.
"Yes. [Ravishing delight overhead.] No! by the great Sachem, no! [Profound distress overhead.] I'd nearly forgot. That pick had fresh earth on it! [The boys were sick with terror in a moment.] What business has a pick and a shovel here? What business with fresh earth on them? Who brought them here--and where are they gone? Have you heard anybody?--seen anybody? What! bury it again and leave them to come and see the ground disturbed? Not exactly--not exactly. We'll take it to my den."
— Верно! Я об этом и не подумал! В которую? Номер первый?
"Why, of course! Might have thought of that before. You mean Number One?"
— Нет, номер второй, под крестом. Первая не годится, чересчур на виду.
"No--Number Two--under the cross. The other place is bad--too common."
— Ладно. Уже темнеет, скоро можно будет отправляться.
"All right. It's nearly dark enough to start."
Индеец Джо поднялся на ноги, подошел к одному окну, потом к другому и осторожно выглянул наружу.
Injun Joe got up and went about from window to window cautiously peeping out. Presently he said:
— Кто мог принести сюда эту кирку и лопату? — спросил он. — Как ты думаешь, уж не спрятались ли они там наверху?
"Who could have brought those tools here? Do you reckon they can be upstairs?"
У мальчиков захватило дух. Индеец Джо положил руку на нож, на минуту остановился в раздумье и потом направился к лестнице. Мальчики вспомнили о чулане, но не в силах были тронуться с места. Ступени лестницы заскрипели под тяжелыми шагами метиса. Леденящий ужас вывел мальчиков из оцепенения и пробудил в них решимость. Они хотели кинуться в чулан, как вдруг раздался треск гнилых подломившихся досок, и Индеец Джо свалился вниз вместе с обломками лестницы. Он вскочил на ноги со страшным ругательством, а его товарищ сказал:
The boys' breath forsook them. Injun Joe put his hand on his knife, halted a moment, undecided, and then turned toward the stairway. The boys thought of the closet, but their strength was gone. The steps came creaking up the stairs--the intolerable distress of the situation woke the stricken resolution of the lads--they were about to spring for the closet, when there was a crash of rotten timbers and Injun Joe landed on the ground amid the debris of the ruined stairway. He gathered himself up cursing, and his comrade said:
— И чего было лезть? Сидят, ну и пусть сидят, — нам-то какое дело? Вздумают спрыгнуть сюда и убиться до смерти, — пожалуйста, милости просим! Через четверть часа, когда станет темно, пусть гонятся за нами по пятам — я и на это согласен. А по-моему, если и увидели нас, они наверняка решили, что мы дьяволы, или привидения, или еще какая-нибудь чертовщина. Небось и сейчас еще бегут без оглядки…
"Now what's the use of all that? If it's anybody, and they're up there, let them stay there--who cares? If they want to jump down, now, and get into trouble, who objects? It will be dark in fifteen minutes--and then let them follow us if they want to. I'm willing. In my opinion, whoever hove those things in here caught a sight of us and took us for ghosts or devils or something. I'll bet they're running yet."
Джо поворчал немного, потом согласился с товарищем, что надо, не тратя времени, воспользоваться скудными остатками дня и собираться в путь. Вскоре они выскользнули из дому под покровом сгустившихся сумерек и направились к реке, унося с собой драгоценный сундучок.
Joe grumbled awhile; then he agreed with his friend that what daylight was left ought to be economized in getting things ready for leaving. Shortly afterward they slipped out of the house in the deepening twilight, and moved toward the river with their precious box.
Том и Гек встали еле живые, зато вздохнули с облегчением. Они долго смотрели им вслед сквозь широкие просветы между бревнами. Пойти за ними? Ну нет! Уж и то хорошо, что удалось благополучно опуститься на землю, не сломав себе шеи, и направиться в город по другой дороге, через гору. По пути они мало разговаривали, так как бранили себя за то, что допустили оплошность: надо же было им притащить сюда кирку и лопату! Не будь этого, Индеец Джо никогда не подумал бы, что ему угрожает опасность. Он закопал бы серебро вместе с золотом до той поры, когда ему удастся осуществить свою “месть”, а затем вернулся бы, и оказалось бы, к его великому горю, что сокровища и след простыл! Какая досада! И как это их угораздило притащить сюда кирку и лопату.
Tom and Huck rose up, weak but vastly relieved, and stared after them through the chinks between the logs of the house. Follow? Not they. They were content to reach ground again without broken necks, and take the townward track over the hill. They did not talk much. They were too much absorbed in hating themselves--hating the ill luck that made them take the spade and the pick there. But for that, Injun Joe never would have suspected. He would have hidden the silver with the gold to wait there till his "revenge" was satisfied, and then he would have had the misfortune to find that money turn up missing. Bitter, bitter luck that the tools were ever brought there!
Они решили следить за “испанцем”, когда тот снова появится в городе и станет искать случая, чтобы привести в исполнение свою жестокую месть. Может быть, таким образом им удастся узнать, где находится “номер второй”. Вдруг у Тома мелькнула страшная мысль:
They resolved to keep a lookout for that Spaniard when he should come to town spying out for chances to do his revengeful job, and follow him to "Number Two," wherever that might be. Then a ghastly thought occurred to Tom.
— Месть! А что, Гек, если это он хочет отомстить нам?
"Revenge? What if he means us, Huck!"
— Ох, не говори! — сказал Гек, замирая от страха.
"Oh, don't!" said Huck, nearly fainting.
Они долго толковали об этом и, пока дошли до города, решили, что метис мог иметь в виду и кого-нибудь другого или, по крайней мере, одного только Тома, так как только Том выступал против него на суде.
They talked it all over, and as they entered town they agreed to believe that he might possibly mean somebody else--at least that he might at least mean nobody but Tom, since only Tom had testified.
Мало, мало утешения доставила Тому мысль, что опасность грозит лишь ему одному! Он находил, что в компании было бы, пожалуй, приятнее.
Very, very small comfort it was to Tom to be alone in danger! Company would be a palpable improvement, he thought.